Статьи

Версия для печати

Все статьи | Статьи за 2011 год | Статьи из номера N5 / 2011

Проблемы реализации стратегии модернизации с учётом международного опыта (на примере Китая)

Кузнецов Э. А.,
аспирант Кубанского института
международного предпринимательства
и менеджмента

Для успеха стратегии модернизации необходим действительный прорыв в качестве экономического управления и развития с учётом анализа собственного и зарубежного опыта.

Особый интерес в данном отношении, на мой взгляд, представляет опыт Китая (как с точки зрения масштабности его достижений, так и с позиции целесообразности применения в России подходов и инструментов, использующихся в ходе китайских реформ. Начавшееся в конце 70-х гг. XX столетия быстрое и весьма успешное реформирование экономики КНР было продуманной  экономической стратегией повышения эффективности функционирования хозяйства и укрепления его конкурентоспособности.

Современный финансово-экономический кризис фактически выступил в качестве  фундаментального индикатора устойчивости и эффективности национальных экономик и дееспособности правительств в решении актуальных хозяйственных и социальных проблем. В соответствии с официальной российской статистикой (по данным Счётной палаты и Правительства РФ), совокупные расходы на преодоление кризиса с учётом кредитных ресурсов, а также средств Центробанка на поддержание рубля (200 млрд долл.) составили 16 трлн рублей. Это 40% ВВП в 2008 г. Только ещё в двух странах на данные цели употребили сравнимые размеры ассигнований. В Китае они составили 13%, а в США – 20% ВВП [12]. При этом эффект от  использования кредитов в нашей стране оказался несравнимо ниже как в соотношении с государстваминефтеэкспортёрами, так и странами «двадцатки». В Саудовской Аравии, Норвегии, ОАЭ спад составил меньше 1%, в США – 3%; Китай имел экономический рост свыше 6%, в то время как падение ВВП в России в 2009 г. составило 8,5%. Показательно сравнение истинных приоритетов экономической политики в России и Китае в тот период. В нашей стране 85–88% средств были направлены на поддержку финансовой системы, игру на финансовом рынке и спасение крупнейших олигархических компаний.

В «Поднебесной» основные ассигнования были направлены на развитие инфраструктуры, что способствовало существенному снижению издержек отечественного бизнеса и росту его  конкурентоспособности. Сама концепция антикризисной программы, а также серьёзные просчеты в её выполнении (это выражалось, в игнорировании снижения фискальной нагрузки на предприятия и использования стимулирующей роли государственного заказа,  недофинансировании инвестиционных средств в федеральные целевые программы, по которым уровень освоения средств составил 18%; в недоиспользовании средств, направляемых на субсидии субъектам реальной экономики, где из 380 млрд руб. было освоено только 6 млрд руб., 2%) привели по итогам 2009 г. к тому, что народнохозяйственная структура РФ деградировала, а Россия заметно проиграла другим странам в отношении занятия новых технологических ниш. Доморощенные крупные собственники стали ещё более неэффективными и агрессивными паразитами [6. С. 29].

Китай в результате сбалансированной политики всемерного повышения конкурентоспособности фактически уже вышел (прежде всего – в сфере экономики) на уровень ведущей мировой державы. Это позволяет КНР уверенно ставить перед собой самые амбициозные глобальные и локальные цели. За прошедшее десятилетие, с 1999 по 2009 г., ВВП Китая по паритету покупательной способности вырос с 4,8 трлн до 8,8 трлн долл.

Это третий показатель в мире после ЕС и США (14,5 и 14,3 трлн долл. соответственно).

В то же время важнейший показатель социохозяйственной эффективности, ВВП на душу населения, остаётся достаточно низким – 6,5 тыс. долл., что соответствует 127-му месту  в  мировом рейтинге 1. Положение с доходами населения усугубляется и весьма высоким  социальным расслоением. Так, в 2007 г. индекс Джини здесь составлял 41,5, что ниже, чем в России (42,3), но намного выше, чем в Швеции (23). В настоящее время твёрдые конкурентные позиции китайский бизнес имеет прежде всего в базовых отраслях, однако серьёзно продвинулся в машиностроении и обработке. В автомобилестроении страна вышла по общему объёму производства на первое место в мире. В то же время в большинстве высокотехнологичных отраслей (станкостроении, авиации, фармацевтике, ВПК) у китайских компаний нет в настоящее время сильных позиций. Однако расценивать Китай с позиций конкурирования в данных сферах как отставшую на много лет страну неверно. Достаточно вспомнить историю развития автомобилестроения в Японии, которое за короткий период 50-х – 60-х гг. ХХ в. превратилось из неконкурентоспособной отрасли в мирового лидера. В то же время российское  автомобилестроение год от года утрачивает свои конкурентные позиции, причем предприятия, принадлежащие отечественному бизнесу, фактически превратились в свалку устаревших западных технологий, а находящиеся под иностранным контролем предприятия имеют крайне низкую локализацию производства.

У Китая высокие шансы уже в ближайшие годы стать мировым лидером в производстве  электромобилей в рамках принятой широкомасштабной государственной программы, включающей также рост выпуска редкоземельных металлов (важнейшего сырья для автомобильных источников питания), где страна уже стала, по-существу, монополистом в мировой экономике.

Достижения в реализации экономической политики в Китае тем более показательны, что  достигаются в трудных условиях, при серьёзных социально-экономических противоречиях в процессе хозяйственного развития. В первую очередь это относится к заметному сокращению значения фактора дешёвой рабочей силы, в то время как ожидаемое снижение вследствие введения системы социального страхования, нормы сбережения населения вполне может вызвать взрыв неконтролируемой инфляции в ответ на резкое увеличение покупательского спроса. Во-вторых, приостановка или временный разворот существующего в настоящее время постоянного роста доходов подавляющего большинства граждан (угасание «демонстрационного эффекта» от проводимых с конца 1970-х гг. реформ) может привести к обострению социальных проблем. Опасность дестабилизации общественной жизни сохраняется также из-за неспокойных колоний


(1) Между Турцией и Украиной в 2,3 раза меньше, чем в России.


Синьцзяна и Тибета. В-третьих, возможно негативное воздействие быстрой трансформации информационной закрытости на состояние стабильности в китайском обществе.

Однако осторожность и взвешенность действий властей в данной сфере и устойчивые  национально-культурные традиции населения позволяют сохранять высокий уровень  консолидированности общества. В-четвертых, Китаю пока не удаётся удовлетворительно  справиться с решением ряда экономических проблем (прежде всего с деградацией природной среды), которые уже сейчас осознаются в обществе как фактор критического снижения качества жизни, а также ограничения экономического роста и эффективности.

Проводимая в КНР экономическая политика имеет отчётливые приоритеты, связанные с  технологическим перевооружением производства и стимулированием инвестиций в развитие перспективных локальных и широкомасштабных проектов (в том числе включающих создание современной инфраструктуры, осуществление внешней экспансии, развитие образования). Это позволяет Китаю обеспечивать динамичное и последовательное социохозяйственное развитие, повышать эффективность и конкурентоспособность бизнеса и национальной экономики. Даже влияние коррупции, имеющей здесь исторически высокий уровень и устойчивость, сейчас не так пагубно. В отличие от России, где до настоящего времени она является непреодолимым препятствием для развития страны, в современном Китае коррупция стала менее значима на фоне успеха реформ и общественного энтузиазма.

Инвестиционные потоки, генерируемые китайским бизнесом как во внутренних, так и во внешнеэкономических связях, имеют весьма высокую и стабильную динамику роста.

При общем сокращении трансграничных инвестиций в мире в 2009 г. на 39% объём зарубежных китайских инвестиций вырос на 6,5%. В последние годы происходит заметная активизация китайских инвесторов в Европе, включая их участие в слияниях и поглощениях. Стратегия данных инвестиций в отношении крупных компаний предусматривает в основном приобретение контроля над проблемными предприятиями, такими как Volvo, в то время как при инвестировании в средний бизнес приоритетами являются прежде всего доступ к долям рынка, ноу-хау, к сильным маркам с налаженными международными каналами сбыта, особенно в Восточную Европу. При этом китайские компании в последние годы, как правило, не меняют кардинально управленческий персонал контролируемых производств и не стремятся к сокращению выпуска или переводу бизнеса в Китай, что способствует существенному снижению барьеров для вхождения китайских инвесторов на самые привлекательные рынки Европы. Отраслевые приоритеты инвестирования также вписываются в единую стратегию стимулирования, прежде всего высокотехнологичных направлений экономического развития. Особый интерес вызывают следующие сферы:  машиностроение, автомобильные компоненты, медицинский и фармацевтический хайтек, оптика, электроника, экотехника и биотехника, энергетика.

Китайские инвестиции, особенно в последние два десятилетия, встроены в единую глобальную стратегию, носят, как правило, долгосрочный характер и распределены между различными регионами мира. Несмотря на рост размеров китайских капиталовложений за рубежом в 2004–2008 гг. с 5,5 млрд до 42 млрд долл., основная доля инвестиций не связана в настоящее время с Европой и США. Более 56% китайских инвестиций уходит в Гонконг, который, в свою очередь, является главным инвестором материкового Китая. В 2009 г. отсюда поступило в экономику КНР 54 млрд долл. Важную роль продолжают играть также Тайвань и международные оффшоры, в то время как из оставшихся 18,5% инвестиций половина уходит в прочие страны Азии и Океании; весомой остаётся и доля Африки, а на Европу и Северную Америку приходится лишь 3 и 2,1% от общего объёма средств. Такая структура инвестирования зависит от регулирования со стороны китайских властей; при этом важнейшую роль играет министерство торговли, без резолюции которого (как и ряда других профильных государственных организаций) китайские частные и государственные компании не имеют права инвестировать за рубежом. Однако наиболее важным в характеристике взаимоотношений китайских компаний с иностранным бизнесом как за рубежом, так и на своей территории является ориентация на использование косвенных связей и механизмов, а не государственных каналов.

Финансовая система Китая (в отличие от российской, которая продолжает сохранять высокую зависимость от иностранных институтов и низкую способность к обеспечению отечественной экономики инвестиционными ресурсами) является предметом ожесточённой критики со стороны официальных властей США, Евросоюза, других развитых государств. Вклад в осуждение «фундаментальных пороков» китайской модели функционирования финансов (которые в соответствии с прогнозами давно должны были привести страну к неминуемому краху) вносят и эксперты из России.

При этом, учитывая объективно высокую конечную эффективность использования денежных факторов в экономике, роль денежно-кредитной и бюджетно-налоговой системы в современном социохозяйственном развитии КНР трудно переоценить. В частности, китайские банки имеют прочные позиции в отечественной и мировой экономике.

Три из них входят в пятёрку крупнейших мировых банков по рыночной капитализации.

Даже в период кризиса, когда ведущие банковские структуры западных стран терпели  масштабные убытки, их китайские конкуренты (во многом благодаря акцентированной поддержке правительства в предыдущие годы) получали весьма высокие доходы; так, прибыль банка ССВ только за первое полугодие 2009 г. составила 8 млрд долл. Высокого развития достигли и другие секторы финансовой системы КНР. В стране находятся две крупнейшие страховые компании мира, второй по масштабам фондовый рынок и мощные суверенные инвестиционные фонды. Китай также занял первое место в мире и по размерам аккумуляции капитала и теперь опережает США по размерам сбережений, доступных для инвестирования внутри национальной экономики, на 600 млрд долл. (показатели этих двух стран в 2009 г. составили 2 трлн и 1,4 трлн долл. соответственно).

Зарубежная экспансия китайских финансовых институтов определяется прежде всего  политическими соображениями, а также стремлением к высокой степени прибыльности при  соблюдении основополагающих консервативных правил. В частности, для обеспечения  собственной бурно растущей экономики банки и суверенные фонды активно инвестируют в нефтяные месторождения Судана и Анголы, а также в рудники Перу и Боливии. В международной конкуренции такие действия, с одной стороны, способствуют усилению позиций китайских финансовых институтов в тех странах, которые не поддерживаются западным сообществом, но, с другой стороны, ограничивают такие возможности из-за противодействия национальных властей, коли они хотят ограничить китайское политическое влияние. Преимущественная ориентация деятельности китайских финансовых институтов на внутренний рынок пока не позволяет стране занять ведущие позиции во всех основных сферах мировой финансовой системы. Так, международные активы Китая составляли в 2010 г. 3 трлн долл., в то время как для США этот показатель был 20 трлн долл., для Франции и Германии – 6 трлн долл. Однако усиление позиций Китая и в данном направлении, на мой взгляд, – вопрос ближайшего будущего.

Одним из важнейших факторов, способствующих значительному усилению  конкурентоспособности китайской экономики, является ускоренное развитие и качественное преобразование инфраструктуры и базовых отраслей. Китай добивается серьёзных успехов также и в наиболее технологически сложных и инновационно ёмких направлениях.

Уникальным является китайский опыт развития энергетики, мощности которой растут  беспрецедентно высокими темпами: за неполные последние 10 лет здесь было введено в эксплуатацию более 500 ГВт, в том числе в 2006 г. – 103 ГВт. Для сравнения: в России за последние 20 лет введено только 25 ГВт, что говорит о кардинальном изменении сил конкуренции в данной отрасли, где Россия, к сожалению, значительно утратила уникальные возможности, мощности и компетенции. Китайские энергетики не только делают ставку на копирование оборудования и его локализацию, но и планируют создание на основе отдельных зарубежных аналогов (в том числе и российских) собственную линейку энергетических и сетевых устройств, различных технологических решений.

Показательным здесь является, в частности, создание на базе российского реактора АР-1000 линейки реакторов САР-1400 и САР-1700 мощностью 1,4 и 1,7 ГВт. Причём данные виды реакторов уже встроены в «дорожную карту» развития атомной энергетики Китая на 2005–2020 гг. К концу начавшегося десятилетия в стране планируют выпускать и поставлять на экспорт полные комплекты конкурентоспособного реакторного оборудования. В России разработка водо-водяного реактора, аналогичного серии АР, мощностью 1,5 ГВт заморожена уже несколько лет. Таким образом, соотношение конкурентоспособности российской и китайской энергетики в электротехнике, тепловой и гидроэнергетике быстро изменяется в пользу Китая [15].

На взаимодействии российской и китайской экономик как потенциально важнейших партнёров и конкурентов сказывается ухудшение хозяйственной конъюнктуры внутри РФ, снижение темпов и качества развития экономики, а также отсутствие заметных успехов в реализации внешнеэкономической стратегии как в интересах национальной экономики, так и в интересах отечественного бизнеса. Фактически за последние годы происходит сворачивание экономических взаимосвязей между двумя странами (вследствие прежде всего падения интереса китайского бизнеса к проблемной российской экономике).

Российское народное хозяйство по многим существенным признакам (размерам производства, его диверсификации и наличию ключевых компетенций в гражданском и военном НТП, научно-образовательному и культурному потенциалу, размерам хозяйственно освоенной территории) продолжает быть «большой экономикой» и может при наличии ряда институциональных условий выступать заметным участником мирового социохозяйственного развития. Это подтверждается, в частности, тем, что, несмотря на серьезные трудности по преодолению трансформационного кризиса за период после дефолта 1998 г. до начала 2008 г., в стране отмечался весьма быстрый экономический рост, уступающий по динамике только Китаю, Индии и Турции. По результатам 2007 г. страна по объёму ВВП вышла на седьмое место в мире, а в расчёте на душу населения ППС выросла с 8 тыс. долл. в 2002 г. до 14,7 тыс. долл. в 2007 г.

В 2007 г. доля инвестиций в основной капитал в структуре использованного ВВП России составила 21,4%, что незначительно меньше уровня Бразилии, хотя и заметно уступало показателям Китая (42,6% в 2006 г.). Средняя доля прямых иностранных инвестиций в течение 1999–2007 гг. была равна 2% – это значительно выше, чем в Индии (0,97%), однако ниже, чем в Китае (3,3%). Особенно быстро за данный период росли потребительские расходы граждан. Физический объём внутреннего конечного спроса за 2003–2007 гг. в среднем увеличивался на 10% в год. Однако конкурентоспособость страны остаётся весьма низкой и, главное, динамика её изменения имеет больше отрицательных сторон, нежели положительных. В соответствии с данными Всемирного экономического форума, в 2007 г. из 131 государства по уровню конкурентоспособности Россия находилась на 58-м месте в мире. Страны – конкуренты по группе БРИК имели значительно более высокие позиции: Индия – 48-е, а Китай – 34-е место [11].

Для эффективного использования имеющегося потенциала, а также устранения внутренних и внешних угроз необходимо выстраивать приоритеты социохозяйственного развития, исходя из собственных национальных интересов и опыта хозяйствования в рамках единой глобальной стратегии. Сравнение опыта Китая и России в данном отношении весьма показательно. Экономическая политика России в 80-е – 90-е гг. ХХ в. 1 не имела чётких ориентиров в организации экономического развития (здесь предлагался «прорыв по всему фронту»). Она строилась на формировании социально-рыночной демократии, допускала практически неограниченное действие стихийных демократических и рыночных сил и процессов, имела короткий горизонт реализации продуманных действий (в реальности заменяемый решением текущих проблем удержания власти и быстрейшего конвертирования её в материальные и финансовые активы).


(1) Как и сейчас. – Ред.


Напротив, проводимые фактически в тот же период реформы в Китае имели чёткие национальные приоритеты в виде поддержки сельского хозяйства, промышленности и экспортоориентированных районов. Это способствовало насыщению внутреннего рынка и подъёму благосостояния основной массы населения, интенсивному привлечению в страну инвестиций и технологий. В то же время активная внешняя экономическая и политическая экспансия сопровождалась осторожными мерами по трансформации политического строя и жёстким подходом к иностранным инвесторам. Характерно, что широкомасштабные программы развития в Китае наиболее значимых сфер экономики (например, дорожной и строительной инфраструктуры, которые уже во многом отвечают самым высоким мировым требованиям) в ряде случаев имеют временной горизонт в 50 и даже 70 лет. России требуется создать условия для осуществления организационных и технологических инноваций во всех без исключения сферах хозяйственной деятельности, преобразовать сельское хозяйство и инфраструктурные отрасли. При этом необходимо обеспечить технологический рывок для отраслей, которые могут стать локомотивами всей экономики при переходе к шестому технологическому укладу. Пример экономической истории Германии второй половины XIX в., где в результате специальных мер экономической политики была создана отрасль неорганической химии – лидер мировой экономики и в настоящее время, а также получили бурное развитие предприятия среднего бизнеса, которые и сегодня эффективно продуцируют технологические инновации, показывает, что и страны, серьёзно отстающие от передовых экономических держав, способны их опережать даже в масштабных производственно-технологических направлениях.

Весьма полезен современный опыт Китая в «выращивании» передовых отраслей (в частности, уранового и электроэнергетического производств), ставших в короткие сроки глобальными лидерами за счёт создания для них соответствующей научнотехнологической базы и кардинальных изменений в образовательной сфере. Без укрепления национальной конкурентоспособности, достижения высоких стандартов образования и формирования жизнеспособных элементов экономики знаний, очевидно, нельзя говорить ни о благоприятных перспективах хозяйственного развития, ни о сохранении целостности и суверенитета государства.

Важную роль в проведении модернизации России должны сыграть изменения в социальной сфере, придав целесообразность стратегии развития страны. В современной социальной политике, как показывают международный опыт и авторитетные экономические исследования [9], принципиально важно обеспечение со стороны государства не только условий для получения доходов, но и, главным образом, способствование формированию «базовых возможностей» развития индивидов. Это и физические характеристики граждан, состояние окружающей среды, доступность и стоимость медицинских и образовательных услуг, наличие «социальных лифтов». В Китае последовательно и успешно реализуется политика поддержания социального мира, которая в качестве приоритета предполагает существенный подъём уровня благосостояния наиболее бедной части граждан и сглаживания различий в уровне жизни. В России фактически реализуется курс на всё большую концентрацию власти и доходов в руках центральной и региональной бюрократии и аффилированных с ней хозяйственных структур.

Это прежде всего относится к фактической ликвидации самостоятельной финансовой основы местного самоуправления в результате принятия ФЗ № 131 и нового Налогового кодекса, к сохранению плоской шкалы налогообложения индивидуальных доходов, к удержанию на предельно низком уровне доли заработной платы в национальном доходе (в России за последние годы она составляла 30%, в то время как в ведущих странах Евросоюза и в США – около 70%, в Японии – 3/4). Экономические интересы рядовых граждан также ущемляются существующими механизмами вторичного распределения за счёт монопольного ценообразования и масштабной фальсификации качества товаров и услуг. В результате такой политики продолжает усугубляться неравенство доходов граждан. Соотношение доходов десятой части наиболее богатых и наиболее бедных граждан составляет, по официальным данным, 14 раз, а по неофициальным (и весьма авторитетным) – более 60 раз [10]. Именно это, на мой взгляд, является основной причиной  недоверия к властям и проводимой ими политике. Она воспринимается значительной частью населения как теневая система принятия и реализации решений в интересах меньшинства, порождает закономерные протестные настроения.

Как со всей очевидностью показал кризис, деятельность государства в экономике должна быть масштабной, и в то же время его регулирующие усилия должны создавать принципиально равные условия для инициативной деятельности хозяйственных субъектов. В настоящее необходимо проявление высшей политической воли для устранения пагубной односторонности принимаемых решений (которая обусловливается значительным влиянием теневой экономической политики), проведения сбалансированного анализа ситуации, опирающегося на серьёзный творческий потенциал гражданского общества. Нужно учесть успешный опыт современных реформ, проведённых в Китае и Южной Корее, в послевоенных Германии и Японии. Нужны практические меры по действительной гармонизации усилий здоровых сил общества, созданию и осуществлению национально ориентированной стратегии развития.

Литература
1. Глазьев С. Антикризисные меры: просчёты, выводы, предложения//Экономическая наука современной России. – 2009. – № 2.
2. Голиченко О. Модернизация и реформирование инновационной стратегии России: проблемы и решения//Вопросы экономики. – 2010. – № 8.
3. Завадский М., Сумлённый С. Великий поход за опытом и технологиями//Эксперт. – 2010. – № 12.
4. Клейнер Г. Б. Системная парадигма и экономическая политика//Общественные науки и современность. – 2007. – № 2, 3.
5. Кондратьев В. Корпоративный сектор и государство в стратегии глобальной  конкурентоспособности//Мировая экономика и международные отношения. – 2009. – № 3.
6. К оценке правительственных антикризисных действий-2009 и принятых параметров бюджетной политики-2010 (размышления и оценки О. Г. Дмитриевой)//Российский экономический журнал. – 2009. – № 11–12.
7. Мозиас П. Китай в период мирового кризиса: бенефициар, жертва или виновник?//Вопросы  экономики. – 2010. – № 9.
8. Портер М. Конкуренция. – М: Издательский дом «Вильямс», 2000.
9. Сен Амартья. Развитие как свобода. – М.: Новое издательство, 2004.
10. Социальная справедливость и экономическая эффективность: Опыт, проблемы,
теория. Материалы научной конференции/под ред. М. И. Воейкова. – М.: ЛЕНАНД, 2007.
11. The Global Competitiveness Report 2007–2008//World Economic Forum. Geneva. – 2007. – № 4.
12. Материалы сайта gov.ru
13. Материалы сайта gks.ru
14. Материалы сайта forbes.ru
15. Материалы сайта expert.ru

Отдельные номера журналов Вы можете купить на сайте www.5B.ru
Оформление подписки на журнал: http://dis.ru/e-store/subscription/



Все права принадлежат Издательству «Финпресс» Полное или частичное воспроизведение или размножение каким-либо способом материалов допускается только с письменного разрешения Издательства «Финпресс».